Между жизнью и смертью
Депутаты Государственной думы в четверг приняли закон о паллиативной помощи.
Благодаря документу понятие «паллиативная медицинская помощь» было расширено, а также уточнён порядок её оказания на дому и в амбулаторных условиях.
А за несколько дней до этого события, в рамках парламентских слушаний законопроект обсуждался достаточно эмоционально. О чем же говорили депутаты?
По стечению обстоятельств именно в феврале 17 лет назад мне пришлось столкнуться с полной безысходностью в попытке помочь своей маме, которая умерла от рака, едва перешагнув 67-летний рубеж. Три года мучений прошли на моих глазах, так что все пережитое за это время я не пожелал бы испытать даже злейшему врагу.
О горьком эпизоде из личной жизни невольно вспомнилось под сводами Госдумы, где в рамках парламентских слушаний обсуждался правительственный законопроект о паллиативной помощи. Принятый в первом чтении еще в январе, он вызвал весьма острую и нелицеприятную для депутатов дискуссию — их чаще всего обвиняли в отсутствии чуткости и доброты. Снять образовавшееся в обществе напряжение, по замыслу руководства Госдумы, и должны были парламентские слушания на острую тему. И что в итоге?
За почти четыре часа слушаний выступили 28 человек. Общий смысл всех выступлений сводился к незатейливо простому выводу: оказывать медицинскую, социальную, психологическую и духовную помощь безнадежным, неизлечимо больным людям очень и очень надо.
Много и подолгу говорили также о главной из существующих в этой области проблеме — обеспечении средствами обезболивания.
Эта тема, напомнил собравшимся единоросс Андрей Исаев, многие годы не подлежала обсуждению, ибо считалось, что медицина должна больше думать о тех, кто может выздороветь. Но последовавшая серия самоубийств по причине невозможности получить обезболивающие средства заставила и общество, и власть пересмотреть свое отношение к жизни и смерти, повернуться, что называется, лицом к буквально кричащей проблеме.
Об этом, в частности, свидетельствовали и цифры, которые привела в своем докладе на слушаниях министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова.
По ее словам, суммарный объем расходов на оказание паллиативной помощи в 2018 году по сравнению с 2017 годом вырос на 24% — до 21 млрд рублей, а в 2019 году достигнет 23 млрд рублей.
Как заверила министр, на сегодняшний день в регионах действуют 12 329 коек паллиативной помощи и более 16 тыс. коек сестринского ухода. Число хосписов в стране выросло с 23 до 73 (детских — с 5 до 14), утвержден профстандарт, и введена новая должность в медучреждениях — врач паллиативной помощи, а число специалистов этого профиля за несколько лет увеличилось более чем в 10 раз.
На вопрос спикера Госдумы Вячеслава Володина, в какой степени готовности находится нормативная база ведомства, с тем чтобы обсуждаемый законопроект четко заработал с первых дней после его принятия, Скворцова заверила, что основные положения об организации системы паллиативной медицинской помощи прошли все необходимые экспертизы и соответствующее обсуждение на площадках заинтересованных министерств. Подготовлен совместно с Росздравнадзором и нормативный акт, регулирующий и уточняющий критерии лицензирования паллиативной медицины.
— А как решается ситуация с обеспечением паллиативными лекарствами пациентов в случае, если препарат не зарегистрирован в России? — спросил у главы ведомства тот же Володин, на что Скворцова заметила, что хотя министерство и не приветствует свободного доступа незарегистрированных лекарств, «в первую очередь для детей», но никто не запрещает ввоз таких препаратов для конкретного больного, причем «разрешение на них дается очень быстро — в течение 2,5 дня».
Министр добавила, что в стране «уже сейчас проходят клинические испытания еще 13 препаратов», но вместо одобрения со стороны председателя ГД получила, по сути, взбучку.
По словам Володина, регистрация новых препаратов, которых ждут не дождутся наши граждане, идет чрезвычайно долго. При этом спикер сообщил, что Комитет ГД по охране здоровья вместе со Счетной палатой проанализирует, как в последние годы регистрировались лекарственные препараты в РФ, и выразил надежду, что Минздрав пойдет в этом вопросе на открытый диалог.
Выступившая в прениях большой подвижник паллиативной помощи, глава благотворительного фонда «Вера» Нюта Федермессер назвала законопроект пока вялым и недоработанным, в том числе по той причине, что, согласно обсуждаемому варианту, получить паллиативную помощь могут только инвалиды, хотя многие потенциальные кандидаты на такую помощь умирают раньше, чем успевают оформить инвалидность.
В общем, слушания в Думе обнадеживали, но не более того. И может, прав президент Национальной медицинской палаты Леонид Рошаль, заявивший на слушаниях о необходимости разработать и принять отдельный закон о паллиативной федеральной помощи (сейчас лишь вносятся соответствующие поправки в Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в РФ»), который бы учитывал все медицинские и социальные аспекты.
ЦИФРЫ И ФАКТЫ
«В год в России умирает около 2 млн человек. От внешних причин — 200 тыс., от заболеваний — 1,8 млн человек. Всем им рано или поздно потребуется паллиативная помощь. При этом на онкобольных приходится только 16%. Остальным 84% силами хосписов не помочь».
Георгий Новиков,
профессор, заведующий кафедрой
паллиативной медицины МГМСУ,
председатель правления Российской
ассоциации паллиативной медицины
А КАК У НИХ?
В Германии, как сообщает портал www.dw.com, существует довольно плотная сеть, в которую входят более 300 паллиативных отделений в клиниках, 236 стационарных и около 1,5 тыс. амбулаторных хосписов. Кроме того, уход за умирающими обеспечивают свыше 300 мобильных бригад, состоящих из врачей, медсестер, физиотерапевтов, духовников и социальных работников.
* * *
В 2015 году в Германии был принят закон, в соответствии с которым паллиативная медицина была фактически уравнена в правах с традиционной. Все расходы на создание достойных условий для умирающих возложены на систему медицинского страхования. В 2016 году такие расходы превысили в общей сложности 600 млн евро.
* * *
К числу лиц, нуждающихся в паллиативном лечении, в Германии относят не только больных в терминальной стадии рака, но и, например, страдающих неизлечимыми пороками сердца, болезнью Паркинсона, синдромом приобретенного иммунодефицита, тяжелыми заболеваниями почек, легких или печени. В большинстве случаев речь идет об избавлении человека от невыносимой боли с помощью сильнодействующих наркосодержащих анальгетиков.
* * *
Две трети немцев, по опросам, хотели бы умереть дома — в привычной для них обстановке, в кругу семьи. Именно поэтому в последние годы в Германии активно развивается система «специализированного амбулаторного паллиативного ухода».
* * *
Никаких квот или региональных норм на наркосодержащие препараты в ФРГ не существует. Врач, однако, имеет право выписывать рецепт на них каждому пациенту только два раза в месяц. Если ему вдруг потребовалось больше, то это необходимо письменно зафиксировать в истории болезни.
Впрочем, в увеличении дозы терминальным больным никогда не отказывают. Любой больной в Германии получает столько обезболивающих, сколько ему нужно. Считается, что пациент ни в коем случае не должен терпеть боль.
Андрей Князев,
парламентский
обозреватель «МН».
Фото: REX/FOTODOM.
