Сегодня главные инновации рождаются на стыке дисциплин. Узкие специалисты уходят в прошлое — какими будут профессионалы будущего? Мы узнали у Тахира Базарова, одного из главных российских экспертов в области управленческой психологии, каковы, по его мнению, критерии профессионализма и какую роль играют в нем готовность ошибаться и контакт с реальностью.

С какими вызовами сталкивается современный профессионал?

Один из главных — как сочетать специализацию и универсальность. У дизайнера Тима Брауна есть очень хорошая метафора — T-образный человек. Вертикальная палочка в букве Т — это его навыки и экспертиза в конкретной области. Горизонтальная — его кругозор, умение понимать логику других областей и заимствовать их подходы для своих задач.

Профессионал сталкивается с вызовами каждый день, и они усложняются. Представьте, что вы играете в «Тетрис»: сверху падают фигурки разной формы, и вам нужно их укладывать вплотную друг к другу. Они падают все быстрее и быстрее. Но это вчерашний день. Сейчас не только увеличилась скорость — фигурки стали более разнообразными, менее предсказуемыми.

Еще одна черта современного профессионала — он не может быть одиночкой. Сейчас работа невозможна без совместности, без команды, без погружения в среду. Причем эта среда тоже кросс-функциональна — задачи меняются постоянно, и в команде остаются те, кто умеет быть гибкими. Если ты замыкаешься, застываешь, тебя просто не берут в следующий проект.

Давайте немного сузим предмет обсуждения. О каких областях мы говорим в первую очередь?

Эти свойства присущи любому бизнесу и любой науке, которые находятся на переднем крае. IT, разработка новых технологий, консультирование, реклама, маркетинг. Всех это касается, хотя и в разной степени. И в разной степени это осознают сами игроки на рынке.

В науке, особенно в сферах вроде биоинженерии, ты совершенно точно ничего не сможешь добиться, если в дополнение к своим специальным знаниям не освоишь компьютерные технологии на уровне профессионального айтишника.

Можете объяснить наглядно, как работает эта кросс-функциональная среда?

Приведу два примера. Мой зять работал в Йельском университете, в лаборатории нобелевского лауреата, кристаллографа Томаса Стейца. Я как-то позвонил ему по скайпу и вижу — у него два огромных монитора на столе. Я спросил: «Юра, а зачем вам два монитора?». Он говорит: «Мне удобно, когда на правом текст, а на левом картинки». Молекулы, кристаллы, всякая анимация. И я понял, что эмпирическим путем человек создает удобства для двух полушарий. Одно работает с текстами, а другое с образами, картинками.

Человек открывает что-то про себя — как ему удобно работать, как формировать свою среду — интуитивно. Мы давно знаем про латерализацию, правое-левое полушарие. Но переход к практическому применению не зависит от того, что мы эти явления исследуем. Практика связана с реальными потребностями людей.

Второй пример — про ту же научную среду. При переезде в кабинет, где работал Юра, переселили людей из других лабораторий. И он поначалу говорил, что стало очень неудобно, тесно, много людей. Я посоветовал: поставьте у себя кофемашину, и пусть они заходят, пьют кофе, и вы будете общаться. Так он и сделал. С удивлением через некоторое время обнаружил, что стали появляться совместные статьи! Междисциплинарные. Которых, я уверен, не было бы, если бы не было этого обмена.

И все это выросло из случайностей!

Да, и в то же время в них нет ничего случайного. Люди, которые создают будущее — технологии и продукты, которыми мы будем пользоваться завтра, — находятся в постоянном поиске. Они не говорят: «Давайте проведем семинар на такую-то тему». Нет времени. Все происходит здесь и сейчас.

Как-то я смотрел футбольный матч, и комментатор очень уверенно говорил: «Посмотрите разницу в классе этих команд. Когда более слабая принимает мяч, он останавливается». Я стал наблюдать — действительно, высококлассные игроки принимают мяч не останавливаясь. Они продолжают движение. И мяч становится частью этого движения. Второй момент, который с этим связан: все пишется набело, без черновиков…

А как же ошибки? Если нет возможности все как следует обдумать, ошибки неизбежны.

Да, и как раз грамотная работа с ошибками становится критерием профессионализма нового типа. Современный профессионал не боится ошибиться. Он видит любой результат как несовершенный, незавершенный. Потому что в таком результате всегда есть потенциал для улучшения.

Я обожаю этот кусок из стихотворения Пушкина: «О, сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух И опыт, сын ошибок трудных, и Гений, парадоксов друг, И случай, бог изобретатель». Обратите внимание: ошибки, парадоксы, случайности как путь к открытиям. Кстати, у многих моих клиентов после первых встреч в кабинете появляется именно эта цитата.

Опыт может прийти только из практики. Есть фундаментальный уровень — уровень обучения, где собрано много разных парадигм, подходов, часто противоречащих друг другу. Решений, которые были успешны когда-то. И есть уровень научения, который формируется из наших решений. Университет из того здания, в котором я учился, переселяется в меня. Я сам становлюсь университетом. Лабораторией, которая проводит исследования.

Этого уровня удается достичь немногим.

Да, и на нем как раз проявляются креативность, изобретательность, умение видеть неожиданные ходы. Помните историю Дюнкерка? Немцы зажали англичан в узком месте. Двое суток — и они были бы сброшены в море. Погибло бы огромное количество солдат и офицеров.

Премьером тогда был Уинстон Черчилль. С одной стороны, на него давил парламент — пойти на соглашение с Гитлером. А с другой стороны, он понимал, что нельзя этого делать. Надо биться, чего бы это ни стоило. Но одно дело — принять политическое решение, а другое — найти спасение.

И что делает Черчилль? Он вдруг понимает, что можно перевезти этих несчастных солдат морем, но не обязательно на военных судах. Есть же еще рыбацкие лодки. И он решает эту задачу. Я бы сказал, что креативность Черчилля состояла в умении видеть различную функциональность традиционно применяемых средств, подходов, предметов. (Похожий путь выбрали террористы, когда 11 сентября использовали самолеты как ракеты. Пассажирские самолеты! Тоже совершенно неожиданное решение.)

Но такие, как Черчилль, — уникальные личности. А мы хотим иметь много профессионалов.

Да, сегодня большему количеству людей приходится принимать решения на уровне Черчилля или Кутузова. И сегодня, когда мы говорим о подготовке такого типа профессионалов, на первый план выходит неявное знание, которое передается через людей.

Поэтому так важно, чтобы человеку повезло в жизни несколько раз — с семьей, первой учительницей, первым вузовским преподавателем, первым руководителем.

Вы говорите, что наша задача — стать самому себе университетом. Как ее решить?

Первое, что важно, — это погружение в реальность. Настоящую, а не выдуманную. Мы обычно погружены в реальность символическую. Как-то я проводил занятия со студентами в музее предпринимательства и меценатства. Мы рассматривали кейс с семейством Морозовых, которые в Орехово-Зуево построили ткацкую фабрику. Хранительница музея задала вопрос: что нужно сделать, чтобы рабочие хорошо работали?

Мы устроили мозговой штурм. Мои студенты набросали кучу прекрасных вариантов. Но были потрясены — и я вместе с ними, — когда выяснилось: главная проблема в том, чтобы рабочих накормить. Причем централизованно. А как это сделать? Снова масса вариантов. Решение было таким — связаться с деревнями, откуда они родом. Тогда получается, что и еда привычная, и задействуются связи. Вот это настоящая реальность, которая связана с жизнью человека, с его потребностями.

Здесь два аспекта. Один связан с освоением нового, а второй — что это происходит командно, совместно. И это очень сложно. Я постоянно наблюдаю это в работе: вроде все проговорили, а погружаемся в реальность — нет, очень сложно. Ножка буковки Т затягивает специалиста, причем затягивает в плохом смысле: он отказывается воспринимать новое.

Он говорит: «Я не специалист в этой области». Ему говорят: «Это объекты управления — какая разница, в какой области ты специалист, когда ты управляешь объектом целиком». Вот это зашоривание становится важным показателем непрофессионализма.

Что мы можем сделать, чтобы этого не допустить?

Я называю это правилом трех В. Первое В — воображение. Неслучайно сегодня многие погружены в метафорику, в различного рода рисование, арт-техники. Они раскрепощают, расширяют возможности воображения. Второе — внимание.

Я приобретаю так называемый helicopter-view, вертолетный обзор, с высоты могу увидеть целое, а потом могу спуститься и сфокусироваться на деталях. Я начинаю вдруг слышать слабые сигналы, на которые не обращал внимание раньше.

И третье В — воля, способность к поступку. Потому что никакое рассуждение, никакая критика не дают той обратной связи, которая позволяет скорректировать собственное поведение. И здесь тоже важно погружение в реальность, умение чутко улавливать перемены.

Я как-то на Ярославском вокзале наблюдал действие «белорусского метода» — почему-то его так называли. В последних вагонах электричек сидели старушки, которые выполняли важную функцию. Если я опаздываю и подбегаю к электричке, когда та уже трогается, старушка нажимает стоп-кран. В какой-то момент старушек убрали, никому ничего не объяснив.

Первое время люди возмущались, но примерно через три месяца стали приходить вовремя. И вот это изменение модели поведения говорит о важности серьезного отношения к реальности, причем даже к таким мелочам, которые могут показаться несущественными. Быть чутким к изменениям важнее, чем знать сотню концепций и методик.

Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Старые
Новые Популярные
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии